ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
А.П. Чехов
ВИШНЕВЫЙ САД
ПРЕССА

Виктор ЧУДИН

"ВИШНЕВЫЙ САД" - И ВЫРУБЛЕН, И ПРОДАН?

На открытии 256-го сезона Тверского академического театра драмы вице-губернатор области Юрий Краснов говорил о любви. О таинственной и часто не поддающейся объяснению природе ее возникновения. Однако, по твердому убеждению Юрия Михайловича, зрители, до отказа заполнившие зал, наверняка знают, за что они любят свой главный губернский театр. За высочайший профессионализм актеров и четкую, слаженную работу всего коллектива, за непоколебимую решимость в отстаивании лучших традиций русской классической театральной школы и стойкий иммунитет по отношению к модным веяниям, течениям и сомнительным экспериментам. Слова признания в любви к театру высокий гость адресовал его художественному руководителю - народной артистке, лауреату государственной премии России Вере Андреевне Ефремовой, которая скромно и благодарно их приняла. Затем также сдержанно (видимо, скрывая волнение) объявила: "Антон Павлович Чехов. "Вишневый сад".

Молодые да раненые

Даже в хрестоматийном прочтении этой пьесы вековой вишневый сад, растущий в имении помещицы Раневской, воспринимается как собирательный образ чего-то безвозвратно ушедшего, уже отжившего, но непременно прекрасного. А потому - вызывающего чувства утраты и ностальгического сожаления. Согласитесь, что такой посыл обращен к вполне определенному, зрелому, возрасту, коему "потери и воспоминания к лицу". Однако на премьерном спектакле была в основном юная публика, что меня лично не удивило (хорошо сработали агенты по организации зрителей), а вот неожиданное любопытство это обстоятельство пробудило сразу же: как поведут себя любители дискотек на непривычной для них "театральной тусовке"?

Впрочем, скованности с их стороны не ощущалось: открытие занавеса сопровождалось ритмичными стадионными хлопками и, пардон, бравурным свистом. Невольный эксперимент, столь чуждый стенам этого театра, начался. Минут десять зал разглядывал незамысловатые декорации на сцене и актеров, с первых же реплик добросовестно справлявших свое ремесло. Затем все внимание переключилось на бельэтаж, где двое подростков сошлись в рукопашном споре по поводу, явно не имеющему к Чехову никакого отношения. Довольно затяжную возню удалось, наконец, прекратить. Между тем Любовь Андреевна Раневская (н. а. И. В. Андрианова) уже вернулась из Парижа в родное имение, успела всплакнуть от нахлынувших эмоций ("Детская, милая моя, прекрасная комната... Я тут спала, когда была маленькой...") и теперь брезгливо отказывалась от делового предложения Ермолая Лопахина (н. а. К. Г. Юченков) - продать вишневый сад под участки дачникам. В это время зазвонил чей-то мобильник, вызвав довольное оживление в зале. Не будь я в театре Ефремовой, подумал бы, что это такая оригинальная задумка режиссера, намек на "бизнес", что ли... Однако действие спектакля разворачивалось на полном серьезе, без малейших отклонений от классических канонов той самой русской театральной школы. И странное дело: то, что мне, выпускнику советской школы, казалось чуть ли не учебным пособием по литературе (да, безупречным, да, мастерски поданным, но все-таки пособием), судя по всему, не на шутку заинтриговало неискушенную публику, несколько обалдевшую от чопорной строгости следования оригиналу пьесы. Зал притих, неровно задышал, местами даже пытался сочувствовать происходящему на сцене. "А я вот, должно быть, ниже любви" - этот усталый упрек Любовь Андреевны самой себе, похоже, окончательно настроил аудиторию на чеховский лад. Соседка, сидящая слева от меня, совсем еще юная особа, начала нервно протирать платком свои запотевшие очки. Но тут снова зазвонил мобильный телефон. Взгляд невольно отыскал в передних рядах бритый затылок, монолитно переходящий в крепкую шею молодого бычка. Вот уж кто точно выше любви, искусства, красоты и прочей нематериальной чепухи!

"Голодная собака верит только в мясо!"

Почему-то именно эта реплика погрязшего в долгах помещика Симеонова-Пищика (з. а. В. Д. Чернышов) сильнее всего задела за душу. Боюсь; не только мою. Все мы, вольно или невольно, все чаще отдаем предпочтение ценникам, нежели ценностям. Проще говоря, еще недавно казавшийся нам циничным и чуждым подход к жизни, выраженный в формуле "Все продается, и все покупается", сегодня прочно утвердился в нашей действительности в качестве основного закона и диктует свои правила поведения людей, регулирует их взаимоотношения, формирует ход и образ мыслей.

В антракте небольшая "курилка" театра уподобилась вишневому саду, в пору его буйного цветения. Да простится мне это кощунственное сравнение сигаретного дыма с белыми облаками соцветий! Но не хотелось как-то сразу сбрасывать чеховские одежды, отправляясь на перерыв. Тем более что спустился я в "курилку" не для того только, чтобы потрафить вредной привычке, но и, возможно, подслушать мнение о спектакле молодых театралов, которых в этом злосчастном месте было (как раз тот случай!) видимо-невидимо. Если с первой своей задачей я справился легко, даже не доставая сигареты, то в отношении "мнения" у меня возникли проблемы лингвистического характера. Дело в том, что я слышал о мате, который используется, так сказать, для связки слов. Но в данном случае слова использовались для связки мата. Тем не менее, кое-что удалось уловить. В отцензуированном виде один молодой человек сказал следующее: "Не понимаю я эту помещицу. Ей клевое дело предлагают, а она кочевряжится". Юная дама, к которой были обращены эти слова, спорить не стала, а молча обняла своего спутника за шею и поцеловала в губы долгим, смачным поцелуем. Ничуть не смущаясь и не смущая окружающих.

И подумалось, что "Вишневый сад" для Веры Ефремовой - это ее театр, ее сценическое представление о морали, нравственности, духовности и чистоте человеческих отношений, которое она упорно пытается передать залу в первозданности подлинника. А с тем, что этот "сад" и вырублен, и продан, она смириться не может и не хочет. Подобно чеховской героине. Невольно выстраивается ассоциативный ряд: Любовь Андреевна, Вера Андреевна... Любовь, Вера... Не хватает только Надежды для полноты святой троицы. Вера, Надежда, Любовь. Три сестры. Ну вот: опять Чехов! Возможно, вы правы, Вера Андреевна.

Тверская жизнь. -2001. - 19 октября.